Все напевы - Страница 18

К оглавлению

Пред гробом господа упасть

И вымолить себе покой…

Зачем же в башне угловой,

Где думал вечер отдохнуть,

Он медлит, позабыв свой путь?

Граф Роберт — молод и красив.

В его кудрях стальной отлив;

Всегда он смотрит словно вдаль,

Но затаив в себе печаль,

Его глаза — как два клинка;

Его слова, как облака,

Меняют формы каждый миг;

Но ярче и мудрее книг

Его обдуманная речь,

Сердца разящая, как меч.

С Гертрудой встретясь в первый раз,

Не поднял Роберт темных глаз.

То было поздно, в час глухой,

На узкой лестнице витой,

Где злые тени при огне

Качались грозно по стене.

Промолвил он, лицо клоня:

«Молись, святая, за меня!»

И был встревоженной мольбой

Ее ответ: «Господь с тобой!»

Но день спустя, в такой же час,

Опять вдали от чуждых глаз

Они сошлись. Был мрак уныл,

Над черной бездной ветер выл,

И в свете молнии — бледна

Была Гертруда у окна.

Шепнул смиренный пилигрим:

«Твоей молитвой я храним

Сегодня!» Но, смотря во тьму,

Та не ответила ему.

Когда же, в третий раз, опять

Пришлось им вместе задрожать

На башне перед ликом звезд, —

С груди сорвал он черный крест,

И пал к ногам ее, и ей

Сказал безвольно: «Будь моей!» —

Сказал, и к ней лицом приник…

И темен был безмолвный миг…

Но вдруг, как солнце впереди,

Ее ответ зажегся: «Жди!»

Письмо Гертруды

«Мой господин! мой царь! мой брат!

Свершилось. Нет пути назад.

Не жаль мне в прошлом ничего.

Хочу лишь взора твоего,

Твоих, огнем горящих, уст.

Мир без тебя и дик и пуст.

Я годы целые спала;

Взошла денница и сожгла

Мои глаза своим лучом.

Рублю я радостным мечом

Нить жизни краткой — пополам.

Души спасенье я отдам

За день с тобою, — и в аду

У ног твоих я рай найду!

Как сон, я скину дни мои!

Увижу лес, поля, ручьи,

Увижу вольных певчих птиц!

У наших западных границ

Есть лог и три Проклятых Пня.

На склоне дня там жди меня!»

3

Алеют тихо облака.

И безрассудна и робка,

Лицо закрыв густой фатой,

В одежде странницы простой

Гертруда вышла из ворот.

Ее никто не поведет,

Ее никто не охранит, —

Но тщетно будет Гуго Твид

Искать изменницы-жены.

Ее движенья решены,

Как решена ее судьба:

Она — счастливая раба,

Пока захочет властелин,

Пусть жизнь, пусть год, пусть день один,

А после — дальний монастырь

Ей вновь закроет высь и ширь.

Меж буков, мрачных и немых,

Дорогой, полной чар лесных,

Скользит Гертруда в тишине,

И мир пред ней — как мир во сне,

Как память о иных мирах,

Порой томящая в мечтах.

Пьянит свобода, как вино,

И сердце мыслью прожжено:

Он ждет, он встретит, и они

Сольют свои уста в огни,

Сплетут извивы нежных рук,

Замрут в истоме сладких мук.

И страстный взгляд любимых глаз

Она увидит в первый раз!

Она идет вперед, вперед…

Так лишь лунатики обход

Свершают ночью вдоль стены

При свете пристальном луны.

Она скользит, как легкий челн

По ветру над качаньем волн,

Храня безволие свое.

Не ангел ли ведет ее?

Не бог ли правый с высоты

Благословил ее мечты?

Но чу! глухой, далекий скок.

И вторит лес, и вторит лог

Бряцанью шпор и лаю псов.

Не скрыться меж лесных стволов!

Не упредить лихих коней!

Все ближе, ближе, все ясней,

Все беспощадней стук копыт, —

И пред Гертрудой Гуго Твид!

4

Глуха подземная тюрьма.

В ней смрад и сырость, тишь и тьма.

Порой в ней тени говорят,

И кости давние стучат

Под непривычною ногой,

Рождая отзвук гробовой, —

Но звуки, умирая тут,

Гранитной толщи не пробьют,

Ни в замке, ни среди полей

Ничьих не возмутят ушей!

И с воли к тем, кто здесь забыт,

Зов ни один не долетит!

Припав к стене, в сыром углу,

Гертруда не глядит во мглу,

Не плачет, тщетно не зовет.

На миг сверкнул ей небосвод

Сияньем пламенной зари, —

И вновь померкли янтари.

На миг, в сияющем венце,

С улыбкой странной на лице,

Маня, предстала ей Любовь —

И в темный гроб упала вновь.

На миг зажглась над ней звезда, —

Чтоб закатиться навсегда!

Томят виденья в тишине!

В бреду больном иль в зыбком сне

Гертруда видит дальний лес,

Глубь вечереющих небес,

И лог, и три Проклятых Пня…

При свете меркнущего дня,

К сухой коре лицом припав,

Там ждет ее печальный граф.

Его глаза блестят во мгле;

Высокий посох — на земле;

А что в его руке? — кинжал?

Встал полный месяц, кругло-ал,

И чрез глазницы мрачных туч

Стал наводить на все свой луч.

И кажется Гертруде вдруг:

Благоухает лог и луг,

И снова, по траве полян,

Она бежит в ночной туман.

Слабеют силы; на ногах

Как будто цепи; хладный страх

Растет на сердце… Поворот…

И старый бук… И он… И вот

Слетает с уст невольный стон, —

И милый, милый к ней склонен!

Она сквозь слезы, чуть жива,

Лепечет нежные слова,

И слышит лепет нежных слов,

И видит страстный блеск зрачков,

И, холодея вся, как труп,

Впивает ласку жданных губ.

Что это? смерть иль страсти миг?

Стон боли или счастья крик?

Со странно-радостным лицом

Поверглась узница ничком.